Распутья. Добрые соседи - Страница 64

Астуриас вздохнул.

— Жаль. Удобный был кандидат. И наследник настоящий, и болван, каких поискать. Теперь придется как-то выкручиваться с этой истеричкой, пока чего получше не найдем.

— Ну и ладно, чем она тебе не угодила? Она тоже настоящая. А что их семья отказалась от прав — так это их насильно заставили, можно в любой момент объявить отказ недействительным.

— Да. баба она, баба, и этим все сказано.

— Мистралийские предрассудки, — фыркнул Джемайл. — Признайся уж, что она не так удобна, как этот бастард, потому что умна слишком.

— Она трусливая, нервная, избалованная потаскуха! — рыкнул Астуриас. — Когда она получит власть, сам еще наплачешься от ее капризов. Как наместник со своей хинской принцессой.

— Не выдумывай. Дочь Монкара — умная, хладнокровная стерва, а что ей Шеллар рога пообломал — так вспомни, сколько раз он с тобой то же самое проделывал.

— Ты просто не видел, как она тряслась и причитала, что я ее погубил… — начал заводиться мистралиец, но речь его была прервана откровенным смехом.

— Ну надо же, такой серьезный умный человек, а ее причитаниям поверил! Да я эту даму как облупленную знаю. Если она устроила тебе спектакль с рыданиями и нервной дрожью, значит, ей это было зачем-то надо, только и всего. Ты за нее не беспокойся, если все пойдет как надо — она с тебя еще компенсацию стрясет за свои душевные страдания, а случись беда — она и тут выкрутится, окажется несчастной жертвой и еще наши головы попинает.

Астуриас мрачно предъявил собеседнику два пальца.

— Вот ей, а не компенсация.

— Мне что теперь делать? — напомнил Джемайл.

— Пока ничего. Сиди дома и жди. Этой ночью вообще никуда не выходи, в городе может быть опасно. Мы планируем провернуть все быстро, аккуратно и точечно, но мало ли что может случиться. Что этот сукин сын прячет на верхних этажах и в подвале, так и не выяснили, и это мне не нравится еще сильней, чем несвоевременно поумневший виконт.

— Ну, уж извини, — развел руками юрист. — Ты же не надеялся, что мне кто-то позволит шляться по дворцу без сопровождения и совать нос куда пожелаю?

— Да с тобой-то понятно, но ведь и другие попытки результата не дали. Бывших соратников Бакарри туда тоже не пускают, даже тех, кто сразу перешел на другую сторону и успел доказать лояльность…

— Ну, на месте Шеллара и я бы не стал ничего доверять идиотам, пусть даже и лояльным, — вставил Джемайл.

— Паладины передвигаются по городу только большими группами, — словно не слыша, продолжил Астуриас. — Отсечь и расспросить одного ни разу случая не выпало. Санчес пытался выманить нового агента, но тоже что-то никакой реакции. То ли слишком умный, то ли недостаточно внимательный, то ли его просто не выпускают…

— А с него-то что взять? Вроде упоминалось даже, что ему память подчистили, чтобы лишнего не ляпнул?

— Санчесово начальство допускает вероятность, что память ему вернули. Технически несложно, если эльфы подсуетились. Но даже если и нет — все, что он успел увидеть и узнать во дворце за эти четыре дня, ему точно никто не стирал.

— Ты вправду думаешь, что этого пришельца с Каппы успели допустить в избранный круг?

— Боевой товарищ Элмара, за которого тот поручился, да еще и многократно проверенный в боях, — это уже не чужой. Он должен что-то знать.

— О, это возможно, — согласился Джемайл. — Вот только нам от этих знаний никакого толку, раз он так и не выманился. А времени у вас почти не осталось.

— Если он нас раскусил, толку и впрямь не будет. А если просто до сих пор не заметил — надежда еще есть. Знаешь, я-то давно привык не полагаться на планы и менять их по ходу действия, но последнее время это мало помогает. Хотелось бы хоть раз учесть все и сделать как положено.

Поначалу Витька опасался, что жизнь во дворце будет для него очередным тяжким испытанием. Одна лишь попытка представить себя в антураже королевского двора вызывала у него истерический смех, потому что в воображаемых картинах непременно фигурировали некие абстрактные аристократы, безупречные, как их король; блистающие дамы в нарядах из костюмных фильмов и его драная майка, которую он на самом деле давно выбросил. В реальности все оказалось намного проще — видимо, жизнь на осадном положении, пусть даже и во дворце, сильно отличалась от мирной, описанной когда-то Элмаром.

Прежде всего, поголовье дам ограничивалось принцессой-регентом, двумя врачами и Максовой невесткой. Бронированная королева в их число не входила, ибо Витькин разум протестовал при попытке совместить летающий по лестницам комплект доспехов с образом дамы.

Воображаемых придворных бездельников не обнаружилось ни единого, зато дворец был битком набит солдатами. Немногочисленная прислуга почти не попадалась на глаза. Здесь и в мирное время не приветствовалась праздность, а сейчас все огромное здание было пропитано суровым духом войны, в котором не было ни места, ни времени на расслабление. Самому Кангрему тоже не дали себя почувствовать гостем — в первый же день, едва он успел попрощаться с Шелларом, королева велела получить у интенданта доспехи и винтовку, после чего занять свое место на Центральной башне у пулемета, чтобы у Кантора наконец появилась смена.

Дежурства проходили однообразно — на дворец пока никто не нападал, пулемет простаивал без дела, а агент Кангрем со скуки изучал город с высоты Центральной башни — на будущее, чтобы не заблудиться, когда ему все-таки придется из;>того дворца выйти. Диего, который даже в свободное от дежурства время почти не покидал башню, охотно служил ему путеводителем. За прошедшие пять дней Витька успел узнать уйму интересного о городе и заодно о рассказчике. Теперь он мог безошибочно отыскать театр, в котором маэстро действительно играл до войны, дом Жака, где сейчас обитала толпа бездомных бардов, пустующий нынче особняк Элмара, «Лунный дракон», где Диего познакомился с будущей женой, и еще множество питейных заведений, которые он когда-либо почтил своим присутствием.